Литературная страница

У каждого слушателя литобъединения «Слово» есть свой любимый жанр: одни пишут стихи, другие – рассказы. А у кого-то одинаково хорошо получается и то, и это. К ним, несомненно, можно отнести и Ю. Тимашева (см. литстраницы за 2 мая и 6 июня 2019 года).

На этот раз Юрий Захарович предложил нигде не опубликованный («Специально для «Кавказской здравницы»!) рассказ о лжелекарях.

Так что, поэты – пишите прозу, а прозаики – пробуйте себя в стихах, дорогу осилит идущий!

Сусанна БАГРАМЯН,

руководитель литобъединения «Слово» имени Эффенди Капиева при газете «Кавказская здравница».

Со 2 января 1958 года Министерство торговли СССР ввело новые, повышенные цены на водку и вина, а также – на отдельные виды автомобилей, мотоциклов и на ковры машинной выработки.

Чтобы уменьшить недовольство населения, по решению «сверху» во все населённые пункты Ставропольского края были направлены лекторские бригады. Они должны были разъяснить рабочим, крестьянам и служащим всю глубину и обоснованность принятого решения и убедить их в том, что жизнь советских людей с каждым годом становится лучше.

В отдалённое (20 километров от трассы и 54 – от районного центра) село Дарьины Колодцы были посланы опытные лекторы общества «Знание» Н. Н. Дружбин и А. С. Рябовол.

Николай Николаевич – высокий, спортивного вида мужчина сорока шести лет – преподавал в Синегорском пединституте историю КПСС. Свой предмет он считал очень важным и на экзамене всегда просил первокурсников показать свои конспекты. «Если вы написали девушке письмо, то непременно запомните, о чём в нём шла речь», – объяснял он своё требование, и студенты, в ущерб романтическим прогулкам при луне, вынуждены были, стиснув зубы, переписывать из толстенного учебника даты партийных съездов, фамилии пламенных революционеров и выдержки из работ вождя мирового пролетариата. Чтобы сразу же после сдачи экзамена выбросить все записи в мусорное ведро.

Андрей Семёнович Рябовол телосложением походил на актёра Леонова. Ему было пятьдесят два года, он защитил докторскую диссертацию по политэкономии, в которой, основываясь на работах классиков марксизма-ленинизма, убедительно (как отметили все выступавшие на защите) доказал преимущества социалистической системы хозяйствования перед капиталистической, загнивающей.

Оба были на хорошем счету у начальства, их нередко хвалили на заседаниях парткома – как постоянно повышающих своё мастерство преподавателей, у которых есть чему поучиться.

Так как до села, особенно в распутицу, добраться было непросто и вниманием лекторов дарьиноколодчане (или – ... колодежане?) не были избалованы, райком партии решил одним ударом сразу убить двух зайцев. Во-первых, правильно расставить акценты в политическом вопросе о повышении цен. А во-вторых – нанести удар по религиозным заблуждениям сельчан, которые, как и встарь, крестили младенцев, массово ходили во время Пасхи на кладбище и даже (в наш космический век!) поднимали вопрос о строительстве в селе церкви, вместо разрушенной в двадцатые годы.

Для решения первой задачи как нельзя лучше подходил испытанный идеологический боец Дружбин, для второй – Рябовол, один из опытнейших лекторов на атеистические темы. А чтобы собрать как можно больше народа, метровые объявления у клуба, сельмага и колхозной пекарни сообщали: сразу после сорокаминутных лекций будет бесплатно показан новый остросюжетный фильм «Улица полна неожиданностей».

Трудно сказать, что стало главной причиной – желание услышать что-то умное от просвещённых людей, интерес к новому фильму, то ли всё вместе, но воскресным вечером 12 января 1958 года в сельском клубе яблоку было негде упасть.

Приветливо поздоровавшись с залом, Николай Николаевич сразу же взял быка за рога:

– Дорогие товарищи! Новые, повышенные цены на водку, вина и некоторые промышленные товары следует рассматривать в диалектическом единстве с той огромной работой, которую по повышению благосостояния советского народа проводит Центральный комитет нашей родной Коммунистической партии во главе с верным ленинцем товарищем Хрущёвым Никитой Сергеевичем!

Сидевший в первом ряду румяный мужчина в кожаной куртке, местный парторг Зябликов, при этих словах громко зааплодировал, и сельчане, поняв намёк, ответили тем же.

Вдохновлённый поддержкой зала, Дружбин продолжал, глядя прямо в глаза молодой симпатичной женщине со второго ряда:

– Товарищи, будет большой ошибкой говорить только о ценах на водку и вина… Ведь одновременно, и я подчёркиваю это, одновременно, были округлены, в сторону снижения, цены на штучный хлеб и хлебобулочные изделия, снижены цены на некоторые виды телевизоров и фотоаппаратов. И что особенно важно: проведение данного мероприятия будет способствовать борьбе со спекуляцией этими товарами!

Лектор привёл десятки цифр, свидетельствующих о неуклонном росте советской промышленности, а затем предложил:

– А теперь, товарищи, можете задавать вопросы!

Зал молчал, и молчание явно затягивалось.

– Спрашивайте, товарищи! Когда у нас ещё будет такая прекрасная возможность – из первых рук узнать самые свежие новости! – подбодрил односельчан парторг и, повернувшись влево, кивнул сидевшему рядом солидному мужчине в чёрных роговых очках – колхозному главбуху Одинцову:

– Может, Вы, Степан Ильич?

Мужчина встрепенулся:

– Хотелось бы знать: а мы скоро по производству мяса, молока и яиц на душу населения Америку догоним? Уже и станок «ДиП» – «Догоним и перегоним» – создали...

– Вопрос очень актуальный! – оживился Дружбин и мысленно похвалил себя за то, что перед поездкой просмотрел свежий номер «Блокнота агитатора». – Отвечаю со всей ответственностью: скоро! А по некоторым показателям мы уже впереди. Так, по объёму производства пшеницы Советский Союз в 1957 году превзошёл США в два с лишним раза, сахарной свеклы – почти в три раза, шерсти – в два с половиной раза...

И хотя лектор слукавил (ведь вопрос был о продуктах питания!), никаких возражений из зала не последовало. Правда, откуда-то с задних рядов донеслось приглушенное: «А нам все ваши повышения – по барабану! Мы как гнали самогон – так и будем гнать!».

Парторг нервно обернулся назад, но все сидели, как школьники на уроке в присутствии завуча. «Ладно, потом разберёмся», – успокоился Зябликов и подумал, что неплохо бы выпить дома рюмочку «Перцовки»: лекции проходили в неотапливаемом клубе, при температуре восемь градусов. К чему, впрочем, жители села давно уже привыкли. Как и к тому, что творилось в их колхозе имени Кирова. В огородной бригаде на изготовление торфоперегнойных горшочков затратили много трудодней, а бригадир Власова и агроном Скобцова выбросили 10 тысяч горшочков в яму. В колхозной кладовой часто портились продукты и особенно мясо, которое списывали за счёт колхоза. За прошлую зиму пало очень много скота, одних овец – 780 голов. Но почему-то местному начальству всё это сходило с рук. Пока один принципиальный член ревизионной комиссии не написал о безобразиях в районную газету, и только тогда виновные понесли наказание.

На высоком идеологическом уровне провёл лекцию и Рябовол. На примерах, почерпнутых из сборника атеистических очерков «Рядом с неведомым», он убедительно (во всяком случае, так ему показалось) показал, что никаких чудес нет, у всех таких случаев есть научные объяснения. Крещенская вода долго сохраняется, потому что в знаменитые крещенские морозы мороз убивает все гнилостные бактерии. Неопалимая купина не горит, потому что растение выделяет летучие эфирные масла, которые, попадая в огонь, сгорают – и спасают от огня всё растение. И ошибаются те, кто верит, что всемогущий бог может вылечить любую болезнь.

Своё выступление лектор закончил словами Ленина о том, что «ум человеческий открыл много диковинного в природе и откроет ещё больше, увеличивая тем свою власть над ней».

По сигналу парторга зал поблагодарил аплодисментами и Рябовола.

Часы показывали 18:40, а увезти лекторов из села обещали не раньше восьми вечера (до этого надо было забрать двух идеологических бойцов из другого удалённого села).

Как бы получше провести оставшееся время? Смотреть уже виденный фильм, да к тому же в холодном клубе, – удовольствия мало, библиотека по воскресеньям не работала. А морозец уже давал о себе знать, ноги в осенних туфлях начали мёрзнуть.

Ситуация разрешилась неожиданным образом. К лекторам, семеня, подошла старушка лет семидесяти – в старой фуфайке и таких же, видавших виды, ботах. Заметив, что гости «на фильму» оставаться не собираются, она спросила с надеждой:

– Сынки! А скажите, доктора среди вас случайно нет?

– Есть, бабушка! Вот он и есть доктор! – воскликнул Дружбин и показал на коллегу. Не погрешив, в общем, против истины, ведь Рябовол на самом деле был доктором. Правда, экономических наук, но какое, собственно, это имеет значение?

– И что же вы, сынки, лечите? – оживилась старушка.

– Всё, бабушка! Все болезни! – чуть ли не хором ответили идеологические бойцы, сами толком не понимая почему. Очевидно, желая произвести впечатление на старушку.

– Так, выходит, вы и мою внучку сможете вылечить? – обрадовалась старушка.

Дружбин на секунду замялся, а Рябовол, совершенно неожиданно для своего «компаньона», уверенно заявил:

– Без проблем! – и незаметно подмигнул коллеге: мол, поддержи меня, не пожалеешь.

Ещё не понимая, для чего это нужно, Дружбин со всей искренностью заверил старушку:

– Конечно же, вылечит! С его-то опытом!..

– Ты только одно нам, бабуся, скажи, – глаза Рябовола заблестели, а сердце застучало сильнее. – У тебя дома есть самогон?

– Самогон? Да он у меня никогда не переводится, как же без самогона на селе? Дал пол-литра – и тракторист огород вспашет, а сосед дров наколет, – с некоторым удивлением («И почему докторов это так интересует?») ответила Агриппина Ивановна (так звали старушку).

– В таком случае пойдём, бабушка, к тебе! Ты нам стол с самогончиком накроешь, а мы тебе с внучкой поможем. Согласна? – спросил Рябовол, не сомневаясь в ответе.

Не прошло и десяти минут (бабка жила в двух шагах от клуба, на улице 40 лет Октября), как растолковыватель линии партии в вопросе о ценах и воинствующий атеист уминали за обе щеки яичницу на сале, закусывали квашеной капустой с грибами и запивали всё ядрёным, из сахарной свеклы, самогоном. Чувствуя себя свободно и раскованно, Дружбин и Рябовол шутили, рассказывали анекдоты, короче – хорошо сидели!

Когда лекторы насытились, Агриппина Ивановна резко встала с табуретки:

– А теперь, соколики, пора и внучку навестить...

– Внучку? А разве она здесь? – удивились Дружбин и Рябовол, ведь в доме не было слышно ни звука.

– Здесь, а где же ей ещё, бедненькой, быть? Отец с матерью далеко, на заработках, так мы с Иришкой вдвоём и живём. Идите за мной, – и хозяйка вывела гостей в коридор.

В соседней комнате на железной кровати-полуторке под старым шерстяным одеялом лежала худая, бледная девушка лет семнадцати. Она посмотрела большими чёрными глазами на незнакомцев, и по её впалым щекам потекли слёзы.

– Что с ней? – в один голос спросили лекторы, и на душе у них, особенно у самозванного «доктора», заскребли кошки: ну как они, далёкие от медицины люди, могут помочь этой бедняжке? Надо было как-то выкручиваться, но как? «И дёрнул же меня чёрт назвать Рябовола доктором!» – с тоской подумал Дружбин, а Рябовол – что за всё в этой жизни надо платить. И угораздило же его пуститься в эту авантюру...

– Третий год как не встаёт, болезная, – заплакала старушка. – Из соседнего села один придурок хотел снасильничать, когда она на речку за тёрном пошла, еле убежала. И в тот же вечер слегла... Уж кому мы только её ни показывали, ни один доктор не помог.

И она с такой верой посмотрела на Рябовола, что тому стало не по себе. «Теперь главное – продержаться, хотя бы минут десять-пятнадцать. Сохранить, как говорят китайцы, лицо. А там... вряд ли я когда-нибудь ещё попаду в эту дыру. Надо срочно сделать что-то убедительное, но – что?»

И тут доктор экономических наук вспомнил, как в молодые годы у него была любовь с одной разведёнкой – специалистом по спортивному массажу. Она научила его некоторым приёмам для облегчения боли, и он несколько раз, когда подруга болела, по её просьбе массировал ей спину и шею, и эффект был. «Вспоминай же, скорей вспоминай Тамарины уроки!» И Рябовол стал, воспрянув духом, выполнять усвоенные когда-то приёмы: «Хуже не будет!..»

Поколачивание... Похлопывание... Рубление... «А ещё есть встряхивание!» – подсказала память, и «политэконом», обхватив одной рукой ногу девушки со стороны ахиллесова сухожилия, другую стал притягивать к себе и производить небольшие сотрясающие движения, то отводя, то приводя ногу к центру, стараясь при этом, как учила его наставница, чтобы сотрясение было равномерным, а колено, даже в малой степени, не сгибалось.

От сильного физического напряжения по лбу «доктора» потекли капли пота. Агриппина Ивановна с восхищением, а знаток истории КПСС с сочувствием смотрели на него. Рябовол чувствовал, что все его действия вполне убедительны, но... Но чего-то главного (он чувствовал это нутром) не хватало, как ударной фразы в конце лекции. Но – чего?

И тут взгляд «целителя» упал на его жёлтый портфель, с которым он почти никогда не расставался. Ещё толком не понимая, для чего он это делает, Андрей Семёнович стал лихорадочно шарить внутри. Носовой платок... Общая тетрадь с лекциями... «Литературная газета»... Пачка печенья... Зубная паста (для свежести дыхания Рябовол старался чистить зубы каждый раз после еды). И вдруг самозванного врача осенило:

– Дай мне, бабуся, какую-нибудь баночку!

Хозяйка принесла жестяную коробочку из-под грузинского чая:

– Подойдёт?

– Годится! – и повеселевший Рябовол стал (прямо в портфеле, чтобы бабка не заметила, что у него в руках) выдавливать содержимое тюбика в коробочку.

– Это новейшая импортная мазь от таких болезней. Мне её три дня назад знакомый доктор из Ленинграда привёз... Патентованное средство... Будешь, бабуся, ежедневно натирать этой мазью внучкины ноги – и через месяц она у тебя как козочка запрыгает, вот увидишь...

– Всё сделаю, милок, в точности, как ты сказал! – и старуха поцеловала Рябоволу руку, не переставая радоваться подарку судьбы, забросившей в их глухомань такого замечательного доктора с его целительной мазью.

Через десять минут райкомовская «Волга» везла, умело избегая рытвин, лекторов к их тёплым квартирам. «Ты уж, бабка, не обессудь! – думал, проваливаясь в дрёму, Рябовол. – Если опытные медики не смогли за три года поставить твою внучку на ноги, то чего же ты хотела от меня за полчаса, от доктора совсем из другой области? Сама должна была понять: кто же посылает врачей читать лекции на экономические и атеистические темы? И пусть от моих действий твоей внучке не стало лучше, но ведь я, в благодарность за выпивку и хорошую закуску, дал вам надежду. Надежду, которая целый месяц, аж тридцать дней, будет согревать тебя и твою бедную внучку. Но чудес, как учат классики марксизма-ленинизма, не бывает, так за что же на нас обижаться?». И в уверенности, что он больше никогда не попадёт в какие-то там богом забытые Колодцы, Рябовол сладко захрапел.

Но жизнь, как известно, богата на неожиданности... И через четыре месяца она, в лице того же райкома КПСС, направила этих же лекторов в то же самое село, где они так лихо «врачевали» парализованную девушку.

Лекция только-только закончилась, но острый глаз Рябовола заметил поднявшуюся с заднего ряда сгорбленную фигуру в фуфайке. «Бабка, та самая!» – прошептал он сидевшему рядом Дружбину. Старушка махнула им рукой: мол, не уходите, подождите меня!

У обоих перехватило дыхание: будет скандал! А там дойдёт до парткома, и страшно даже представить, чем это обернётся для их карьеры. И никуда от этой треклятой старухи не денешься, народ, как назло, загородил выход.

Таких мучительных секунд в жизни лекторов ещё не было, и каждый лихорадочно обдумывал, как бы получше выкрутиться из нештатной ситуации.

Но – удивительное дело! – бабка нисколько не походила на фурию, желавшую отомстить за нанесённое оскорбление. Наоборот! Её коричневое, как пергамент, лицо прямо-таки светилось, как перед свиданием с милым лет эдак пятьдесят назад. Подойдя к идеологическим бойцам партии, Агриппина Ивановна отвесила каждому поясной поклон, причём перед Рябоволом склонилась особенно низко.

– Спасибо вам огромное, сынки! А тебе, голубчик (и она обняла Рябовола), – особенно. Я всё сделала, как ты тогда велел, – мазала твоей мазью внучкины ножки каждый день, и уже через две недели Иришка встала – и пошла. То-то радости было, на всё село! Она бы, конечно, непременно пришла со мной – вас от всего сердца поблагодарить, но неделю назад за ней приехали из Норильска родители и увезли с собой. Так что, когда снова будете в нашем селе, обязательно заходите в мой дом, встречу как самых дорогих гостей. А сейчас подождите минут десять, я вам сальца принесу, яиц, сметаны домашней – всего, чем богаты... Очень прошу!..

И Агриппина Ивановна заторопилась к выходу.

Немая сцена, как в бессмертной гоголевской комедии, была ей ответом.

P.S. Эту историю мне рассказал в 2015 году сокурсник по институту Владимир Сикоров. А я, как мог, додумал недостающие детали.

Юрий ТИМАШЕВ.

Наталья ЧЕРНАКОВА

Он позвонил. Мы долго говорили,

А я нажала кнопку «Записать».

И если вы когда-нибудь любили,

То сможете сейчас меня понять.

Его слова, как музыка, звучали,

Стучало сердце речи в унисон.

И в облака меня мечты умчали,

И сон пропал, какой тут мог быть сон!

И лишь под утро, разговор закончив,

(Пусть наша встреча слишком далека)

Он ласково сказал:

«Спокойной ночи».

Я с нетерпеньем буду ждать звонка.

И пусть свиданья наши слишком редки,

Наивен телефонный наш роман,

Я как листок, оторванный от ветки,

Что верит в свой полёт – самообман.

Когда тоска в разлуке сердце точит,

В какой бы ни был милый стороне,

Я диктофон включу: «Спокойной ночи».

Ты мне приснись, пожалуйста, во сне.

Александра ЧЕСНОКОВА

Я в облаках парить не научилась.

Мне с детских лет дано одно крыло.

Какая бы беда ни приключилась,

Всегда оно спасало, берегло.

То вверх по лестнице иду высокой,

То снова я спускаюсь тихо вниз,

Но жизнь моя умеренно жестока,

Такой, наверно, у судьбы каприз.

Свою я жизнь сама себе рисую,

Иду размеренно и не спеша.

Уроки с переменой чередую,

Безмерно ошибаясь и греша.

Простите мне нелепые огрехи,

Но быть другой я всё же не могу,

Пускай невелики мои успехи,

Но я люблю, мечтаю, я живу!

Фото Ирины ГЕНИЕВСКОЙ.

Жанета ЮСУПОВА

Всем сердцем искренне молюсь,

Надеюсь, помощи дождусь,

Мои молитвы Ты услышишь,

Простишь мои грехи, Всевышний,

Поддержишь в трудный час, поймёшь

И помощь мне с небес пошлёшь!

Ангелочки в небесах летают,

Жизнь мою земную охраняют.

Они, незримые, всегда со мною,

Сроднились навсегда с моей судьбою.

Десятки произведений в прозе и поэзии, переведённые на ряд языков мира, нашедшие отклик в театре, кинематографе, живописи и даже в музыке, – вот что оставил после себя великий Михаил Юрьевич Лермонтов. За свои неполные 27 лет он успел невероятно много: овладеть четырьмя иностранными языками, четырьмя музыкальными инструментами, развить в себе художественный талант, проявить себя на военной службе и, конечно же, создать литературные шедевры мирового значения. Не каждому долгожителю удаётся оставить свой столь значительный след в отечественной истории, поэтому М. Ю. Лермонтов вот уже почти 200 лет по праву носит звание человека-легенды.

Помнят и чтут русского гения и на Кавказских Минеральных Водах. Всем известно, что сам поэт очень любил Кавказ, воспевал его в своих строках, писал его виды на холстах. Домик Лермонтова, где он провёл последние два месяца перед роковой дуэлью с Николаем Мартыновым, был выкуплен городскими властями Пятигорска в 1912 году. Со временем стали проводиться местные мероприятия, посвящённые памяти М. Ю. Лермонтова. Они проходят дважды в год: в июле и октябре – месяцах смерти и рождения поэта соответственно. Не стал исключением и нынешний год: 21 июля в Доме Алябьева состоялся Литературно-музыкальный вечер памяти М. Ю. Лермонтова «Венок стихов поэту», который посетили слушатели Литературного объединения «Слово» имени Эффенди Капиева при газете «Кавказская здравница», а также заслуженная артистка РФ, солистка Ставропольского государственного театра оперетты Ирина Комленко.

Главный вопрос, который задавала каждому выступавшему ведущая мероприятия – заведующая Домом Алябьева Елена Даниленко, был прост и понятен – «Что для Вас Лермонтов?». И каждый ответил на него по-своему: для кого-то это писатель и поэт, любимый с детских лет, а кто-то отметил, что М. Ю. Лермонтов – его «духовная зрелость», кто-то назвал русского гения своим учителем, а кто-то признался, что «Лермонтов – это наше всё».

Но какой бы точки зрения относительно М. Ю. Лермонтова ни придерживались участники вечера памяти поэта, все они тепло отозвались о его творчестве, ставшем настоящим российским и мировым культурным достоянием на века. И, конечно, каждый гость мероприятия принес «венок стихов поэту» в виде чтения собственных стихотворений, посвящённых русскому гению, либо в виде чтения произведений самого М. Ю. Лермонтова.

Своими выступлениями дань памяти великому поэту и писателю отдавали постоянные слушатели Литературного объединения «Слово» имени Эффенди Капиева при газете «Кавказская здравница»: Надежда Мервенко, Анна Дьяконова, Виктория Кузнецова и др. Также поделились своим видением творчества классика русской литературы руководитель «Слова» Сусанна Баграмян, ведущая мероприятия Елена Даниленко, руководитель «Эоловой арфы» Светлана Ильинична Клименко, члены Союза писателей России Анатолий Иванович Трилисов и Галина Александровна Шевченко.

Помимо декламации стихотворений, был показан документальный фильм, посвящённый жизни и творчеству М. Ю. Лермонтова, снятый во времена СССР, а заслуженная артистка России Ирина Комленко исполнила известнейшие романсы на стихи М. Ю. Лермонтова – «Молитва», «Мне грустно», а также романс «Нет, не тебя так пылко я люблю», слова которого были написаны поэтом за несколько дней до его трагической гибели и посвящены Варваре Александровне Лопухиной.

Разумеется, нельзя отрицать того, что в становлении М. Ю. Лермонтова как писателя и поэта немалую роль сыграли дворянское происхождение, высокое материальное положение его рода, а также умная, властная и по-настоящему любящая русского гения бабушка Елизавета Алексеевна Арсеньева (урожд. Столыпина). Однако ничто не смогло бы сделать М. Ю. Лермонтова таким, каким его знает множество поколений читателей, если бы не его по-настоящему неординарные способности, желание много учиться, а также невероятное трудолюбие. Немаловажно также и то, что благодаря наличию Музея-заповедника М. Ю. Лермонтова город Пятигорск снискал особенную популярность у туристов.

Валентина БЕРЕБЕН.

Страницу подготовила Сусанна БАГРАМЯН.