Право на второй шанс: где живут бывшие зэки, бездомные и душевнобольные на Ставрополье

Фото: Иван Высочинский

От тюрьмы и от сумы зарекаться не стоит. В жизни любого человека может не стать работы, родных, жилья, документов или пристанища, куда можно вернуться, отбыв срок. Едва ли не единственным местом, куда таким людям можно пойти, оказался приют «Рука помощи», который создала Ольга Ширяева. О том, как корреспонденты «Блокнота» узнали о быте шелтера, познакомились с историями подопечных и помогли доставить в него новых, читайте в большом материале редакции.

Авторитет в дурдоме

Сам приют находится в поселке Кумской вблизи Минеральных Вод. Мы подъезжаем к серому забору на улице Первомайской с нужной адресной табличкой. Нас встречает мужчина, которому на вид не больше тридцати лет. Его зовут Владимир и он живет в здесь 9 лет. Кратко поделился, что Ольга Васильевна помогла ему оформить инвалидность. Позже Ширяева расскажет, что забрала Вову из психиатрической больницы. Он эпилептик. 

Хозяйка встречает и провожает в дом. Вот уже в нашем присутствии ее телефон разрывается от звонков с просьбами принять кого-то. О помощи просят не только жители региона, но и соседних республик. В этот раз она уговаривает оставить в больнице своего подопечного, которому нужна медицинская помощь. Пока она суетится и накрывает на стол, рассказывает, в чем суть.

― Считай 180 километров проехали и человека не берут в больницу. Под коленками увидели расчес, понимаете? Думают, что чесотка , ― пояснила Ольга Васильевна.

Всего под крылом у Ольги находится около ста человек. Большая часть из них остается на годы. Среди них есть и лежачие. Одним из таких подопечных стал 37-летний мужчина. Он не может разговаривать и прикован к постели. Пробили голову, попал в больницу Пятигорска, документов при себе не было. Был в реанимации в месяц. Когда его отключили от оборудования, пришел в себя. Люди в таких случаях не выживают, а он выжил. Ольге позвонили из министерства труда и соцзащиты ― попросили его забрать.

Как рассказывает Ширяева, похороны для них явление частое. Иногда их удается организовать за счет государства, но бывает, что приходится открывать сбор. До блокировки Instagram (соцсеть запрещена в РФ после признании корпорации Meta экстремистской ― прим. ред) деньги помогали собирать подписчики аккаунта приюта. Что делать теперь, Ольга не знает.

От государства приют получил грант три года назад. Больше помощи как таковой нет. Ширяева думает, что после начала «специальной операции» в Украине помощи от государства точно ждать не стоит. Приют чаще поддерживают обычные горожане, бизнесмены, верующие. Есть и анонимные жертвователи. Привозят хлеб, молочку, закрутки, вещи. 

― Сколько у нас человек? Четырнадцать? С половиной! Считаешь половинку? ― прерывается на телефонный звонок Ширяева.

Как оказалось, половинка ― это полугодовалая девочка. Зовут тоже Олей. Ее мать живет в приюте.

Ольга помогает своим подопечным не только восстановить документы и получить соцпомощь, но и вступить в брак.

― Я сватаю их, в чувства привожу. Делаю красивыми. У меня, допустим, Шурочка, вышла замуж. Она взрослая, но как ребенок. С Ромкой живет, таким же как она , ― приводит пример собеседница.

В государственных приютах мест нет, рассказывает Ширяева, да и попасть в тот же дом престарелых не так просто, ибо нужны документы. Некоторым из проживающих их приходится восстанавливать и это процесс не быстрый, затратный. Если говорить о Ставрополье, то единственный вариант, куда можно определить человека ― психиатрическая больница. К слову, если человек с расстройством способен жить в семье, иногда удается связаться с родными. Ольга проводит инструктаж, а они приезжают и забирают родственника жить к себе. Также есть учреждение для людей с зависимостями. 

Не все местные жители рады такому соседству. Постояльцы с психическими отклонениями периодически могут хулиганить: например, выйти из дома в одном одеяле. Ширяева сама признается, что такое поведение может напугать любого человека, который не встречался с душевнобольными. Сама Ольга 15 лет проработала в психиатрической больнице в поселке Тоннельный. Уже на тот момент она помогала оставленным людям. У нее сын, которому 17 лет. Как рассказывает Ширяева, она спокойно могла уезжать на работу и доверить ребенка подопечным, которые его нянчили. 

― Он первый начал материться очень хорошо. Они быстро научили , ― вспоминает с улыбкой собеседница.

С Ольгой 16 лет живет Рита, у которой периодически бывают тяжелые состояния. Родилась в Грузии. По образованию она медик и старается помогать себе сама. 

В приюте живет и Андрей, ему 57 лет. Он занимается йогой и медитацией, лечит упражнениями ноги. Высокий, улыбчивый, скромный. С огромными темными глазами. Его Ольга тоже забрала его из психиатрической больницы. У Андрея есть сестра, живет на Севере. Он рассказал, что носит женское белье для лечения хвори.

― К нам привезли Вадика. Он пил и его парализовало. Через неделю ходить стал. Ночью Андрюша медитировал. Он идет? Голый? ― смеется, ― Ну, пусть заходит. Он одевается в женское нижнее белье. В тот день в три часа ночи начал йогой заниматься. Вадик увидел его, испугался и начал ходить. Говорил, что в ту ночь спал, повернувшись задом к стене, боялся. Представляешь, вот так вылечил неходячего. У меня 18 февраля день рождения, а у него 20 числа. Я его поздравляю теми цветами, которые мне дарят. Он счастливый такой. Раньше на каждую пенсию лифчики и трусы покупали, а потом запретили. Знаешь, сколько у него лифчиков, трусов и подтяжек?

У каждого живущего в приюте человека свой взгляд на этот мир. Им приходится  уживаться и вовремя улаживать конфликты. В этом помогает видеонаблюдение.

― Пропускаете через себя истории других людей?

Я не плачу. Была очень тяжелая история, тогда плакала

У Ольги жил другой подопечный с эпилепсией, которому помогали себя обслуживать. Его звали Шавкат. Как рассказывает собеседница, он был неспособен самостоятельно завязывать шнурки. В приюте убили пожилую женщину. Вину за случившееся взял на себя он.

― У меня было предчувствие, что он берет на себя чужую вину. Он был в близких отношениях с Настей (имя изменено ― прим. ред.). Она это сделала. Почему? Он к этой бабушке проявлял заботу, а она приревновала. Никто из тех, кто был в комнате, не признался, что видел. Я плакала. Его закрыли в Белый лебедь (СИЗО в Пятигорске ― прим.ред), хотя должны были отправить на принудительное лечение, но суда еще не было. Ее я пристроила в семью. Она принимает препараты. Когда позвонили его матери, она сказала, что отказывается от своего сына. Мы с ней беседовали. Они держали хозяйство. Курицу, говорила, никогда не мог зарезать. То есть, если он курицу не мог зарезать, то как он мог убить человека?

Адвоката дали государственного. С судмедэкспертизой разговаривала, воевала, мне так было его жалко. Должна была доказать. Я пошла к следователю просить свидание с ним. Сказали, когда суд будет в горотделе, меня вызовут и я с ним поговорю. Хорошо, говорю, только сделайте. Это было в пятницу, она мне не позвонила и не сказала. 

В понедельник звонит мой сотрудник и говорит: «Представляешь, Шавкат повесился». Как?.. В одиночке был, а он страшно боялся быть одному. А камеры как, неужели не увидели? Сказали, якобы в том месте, где он повесился, камера не показывала. А на чем он повесился?! Он шнурки не мог завязывать, их у него не было. На простыне… Тебе сейчас дам я простынь, можешь на кровати завязать петлю так, чтобы повеситься? Ради чего? Я никогда так не плакала, ― Ольга вспоминает об этом со слезами на глазах.

Ее рассказ прервал телефонный звонок. Так мы узнали об истории Салтана Осмаева, ― православного священника, который находится в исправительной колонии №10 на Урале. 

После короткого разговора Ольга раскрыла ежедневник и вытащила из него письмо в конверте, которое Осмаев отправил  еще в июне прошлого года. Он родился в Грозном. Учился в школе, потом на сварщика. Пошел в армию. По возвращении крестился вместе с матерью. Примерно с 2000 года был при церкви в станице. Ему стали угрожать некие люди через священнослужителя: не будешь на нас работать ― посадим. Так и получилось. Его обвинили в убийстве трех человек. 

― Он нашел мой телефон, позвонил. Оказывается, в ИК он есть. Я спрашивала у других бывших осужденных, сказали, номер висит везде , ―  вспоминает хозяйка приюта.

К Ширяевой обращаются и те люди, которые скоро должны освободиться из колонии, а им некуда идти. Как рассказывает Ольга, общаться с осужденными ее научил покойный друг ― вор в законе Леонид Свинухов по кличке «Лимон». 

― С заключенными я могу разговаривать на их языке. Он говорил: «Я авторитет на зоне, ты авторитет в дурдоме». Никто из бывших заключенных меня не обидел , ― достает фото из того же ежедневника, ― Вот, 2011 год. Я говорю «Лень, давай с тобой хоть сфотографируемся, а то помрешь и никто не поверит, что я с тобой [знакома]». Он же легенда.

В доме, где мы побывали, помимо Ольги живут еще 10 человек. Среди них Альбина, которая, как нам рассказали, раньше работала в ФСБ. Женщина неразговорчивая и при виде нас сразу прячется под одеяло.

― Погиб Березовский и все…распался Советский Союз , ― единственные слова, которые мы смогли разобрать.

В этой же комнате спят Вадик «Электроник», Валера и Андрей. В соседней комнате живет девушка из Челябинска, а в третьей — женщина из Карачаево-Черкесии. 

Здесь же 12 лет живет Женя, у нее эпилепсия. Пробыла в психиатрической больнице 20 лет. Ее Ольга тоже забрала к себе. Она помогает по хозяйству, как и Рита. Не любит, когда ее отвлекают от готовки. 

Несуществующие живые

Мы поехали в Ессентуки за очередными подопечными, которые живут в заброшенном и неотапливаемом доме ― Кариной и Сергеем. На улице метель. Ширяева рассказала, что женщине сделали ампутацию ноги, и у нее сахарный диабет, чувствует себя плохо. Местные помогали, чем могли. Ее сожитель — бывший офицер.

Вокруг полуразвалившейся постройки горы мусора. У ног крутится прикормленная бродячая собака. Боится. 

Внутри дома покосившиеся шкафы, под ногами скрипят мусор и прогнившие доски. Санузла уже давно нет. 

Женщина сидит в большой комнате под пледом среди гор упаковок от продуктов и хлама. Рядом ее офицер. Перед нашим приходом они собрали все вещи, что у них были. Когда выводили из дома, Карина рассказала, что ей ампутировали пальцы под анальгином. 

Пока шла до машины, вслух беспокоилась за сигареты и собаку. Призналась, что терпеть не может зиму.

― Стоит, смотрит такими глазами. Сдохнет без меня… ― провожает взглядом пса.

Привезли их в другой дом. Нас встретил Коля, у него рана на ноге и синяк под глазом. Он местный повар. Как расскажут позже, синяк получил после празднования 8 марта ― налетел на дверь.

Пока спасенных обхаживали, мы познакомились с другими постояльцами, в том числе и с «половинкой». С крохой нянчатся все по очереди.

― Олечка, привет! Моя красавица, моя девочка!   ― Волонтер Елена берет на руки полугодовалую девочку. Ребенок улыбается ей и весело кряхтит.

Вера одна из новеньких ―  приехала в феврале. Попала сюда после того, как потеряла свой дом. Раньше работала в театре.

К нам подошел высокий мужчина в камуфляже, попросил фотографа сделать снимок. Его зовут Владимир. Он попал сюда после того, как провел 19 лет в колонии.

― Освободился. Я полжизни там был. Приехал к Ольге Васильевне, разместили. Две недели я чисто приходил в себя. Потом приехал к подруге, пробыл у нее 1,5 года. Пожил, снова приехал к Васильевне. Есть племянники, сестры, братья, но я не хочу никому быть обузой. Племянники приезжают. И то, из-за этого скандалы, мол, настрою их на плохое , ― прерывается и продолжает говорить после паузы, ―  Вот полжизни там проведешь, кому плохого будешь желать?

―  Что случилось 19 лет назад?

У меня три убийства. Я об этом сожалею всегда. Был не прав. Не хочу… Такое не оправдывается

Владимир закрывает лицо рукой, сдерживает слезы и затихает. Сейчас он работает строителем. Рассказал, что мечтает о своей даче и хорошей подруге рядом. 

Карине и Сергею помогли раздеться, принять в душ и разместиться. Своего жилья у нее больше нет ― отдала документы в руки аферистам. Училась, жила в Грозном. Бежала из города во время чеченской кампании. Так оказалась на Ставрополье. Теперь ей будут помогать восстанавливать документы. У спасенной есть сын, ему 27 лет. 

В приюте «Рука помощи» кипит своя особенная жизнь. За 15 лет существования это место повидало разных людей. Оно все еще может открывать свои двери для новых нуждающихся, какими бы они ни были, и давать людям шанс вернуться в общество.

Текст: Лариса Тульчанская

Фото: Иван Высочинский