Задача опера - найти правильную ниточку, чтобы распутать весь клубок

Полиция сегодня — это множество различных отделов и подразделений, каждое из которых, несомненно, имеет важное значение на своем месте. Но одним из ключевых в ведомстве был и остается с незапамятных времен уголовный розыск. 5 октября сотрудники розыска отметили свой профессиональный праздник.

Бессонные ночи, натянутые как струна нервы — это нормальное состояние оперов. Редко бывает, чтобы в работе было одно-два дела, обычно их намного больше. И за каждым — человеческие судьбы. Конечно, невозможно переживать по поводу каждого грабежа или разбоя, изнасилования или убийства, но и отстраниться окончательно так, чтобы работала только голова, не включая душу и сердце, не получается.

Несколько лет назад на Ставрополье книгу об уголовном розыске написал полковник в отставке, много лет руководивший этой службой в Петровском районе, Григорий Егорович Редькин. Сегодня он на заслуженном отдыхе, но не устает передавать свой бесценный опыт молодым сотрудникам, работать в ветеранской организации и Общественном совете.

Отделением угро тогда еще майор милиции Редькин руководил одиннадцать лет, затем в 1994 году был назначен начальником штаба ОВД, в 2006-м возглавил весь отдел и шесть лет стоял у его руля. Годы его службы выпали на неспокойное время: перестроечные 80-е, лихие 90-е, трудные 2000-е... И в любое время задача у оперов оставалась одной: найти преступника и сделать все возможное, чтобы его вина была доказана.

В своей книге Редькин вспоминает, что в практике 80-х годов дел о бандитизме было немного, возможно, потому, что такие преступления рассматривались как государственные, а государство не собиралось выпячивать недостатки страны, в которой строилось «светлое будущее». Тем не менее далеко не все можно было утаить от общества. Так, на весь край прозвучало резонансное дело о банде Игнатова, которое изначально квалифицировалось как групповой разбой в Светлограде в марте 1988 года. Единственным отличием от других поначалу было то, что при нападении преступники использовали форму сотрудников милиции. А когда начали «копать», оказалось, что эти же люди причастны ко многим другим нападениям и даже убийствам, совершенным на территории всего края начиная с 1983 года. Группа оказалась «пестрой» как по составу, так и по местам проживания — не все были местными, а потому работали петровские опера в тесном контакте с краевым управлением. В одном районе преступники «засветились» как квартирные воры, в другом — как убийцы, в третьем — совершившие дерзкое разбойное нападение. Они ничем не гнушались. А исходя из того, что преступники были вооружены, к задержанию милиционеры готовились, как к бою: создали три группы захвата и еще две резервные. Операцию проводили одновременно в Ставрополе, Благодарном и Светлограде — все успешно. Вначале задержанные молчали, но потом один заговорил, и началось - как пауки в банке. Преступники подробно рассказывали обо всем, показывали места совершения нападений. С особым цинизмом говорили, что способ получения ценностей их не волновал: одинаково шли на кражу, разбой или убийство. И в результате преступная группа, обрастая тяжкими эпизодами, перешла в категорию дел о бандитизме, расследование автоматически взяли на контроль в МВД СССР. Из семерых бандитов шестеро ранее уже были судимы, а один даже оказался членом КПСС. В марте 1989 года бригада Игнатова в общей сложности получила 63 года лишения свободы, от 6 до 15 лет усиленного и строгого режима на каждого участника.

В своей книге Редькин собрал воспоминания многих коллег о годах работы в розыске. К примеру, В.Я. Вытрешко, который приехал в Светлоград сразу после Саратовской специальной школы, поначалу стал единственным на тот момент работником подразделения, и потому выезжал абсолютно на все происшествия - больше некому было. Машин на весь ОВД было три, а потому оперу приходилось полагаться на свои ноги, выносливость и, конечно, на логику и наблюдательность.

А вообще-то, транспорта в районе было много — в каждом дворе мотоцикл или мопед, на худой конец – велосипед. И вот каждую весну, с теплом, начинались их кражи.

«Словом, кто-то весну встречает по набуханию почек, опера же с гаишниками - по кражам мотоциклов и велосипедов. Примета железная», рассказывает ветеран.

И преступники-то были от мала до велика — от 10 до 50 лет. В розыске завели даже отдельную картотеку «транспортных воров», причем в ней были и такие, что угоняли лишь определенную марку. К примеру, «моторецидивист» Виктор Кварта специализировался на мотоциклах ИЖ без коляски. Он садился ненадолго в тюрьму, выходил и опять воровал. Очередной свой ИЖ Виктор угнал от обиды: освободился из колонии, решил устроиться на работу в автоколонну, а ему отказали. Вышел он на улицу, а тут его любимый «конь» стоит. На нем и уехал домой в Гофицкое.

Вот так пишет Редькин о работе в уголовном розыске: «Сыскное дело надо любить. Оперативника не всегда проконтролируешь, труд его не взвесишь и на штуки не пересчитаешь. Сколько стоит раскрыть убийство или квалифицированную кражу? Нет ответа. Но есть понимание и уважение к сыщику, сделавшему это. Человек не машина, кнопку нажал и она поехала. Каждому нужна вера, убежденность, что твой труд необходим, иначе человек не работает, зачастую не делает, а лишь изображает. Необходим азарт, иногда кураж и постоянная вера в удачу. Основное, с чем сталкивается опер ежедневно, - ложь, кровь, зависть. Хороший опер – пахарь по натуре, добро в его жизни абстрактно или виртуально, а зло конкретно, все время рядом, сталкиваешься с ним ежедневно, разгадываешь, изучаешь. Говорят, что от него опыляемся и деградируем. Может быть. И с каждым днем жизни от тебя требуется все меньше фантазии и все больше профессионализма. А в сутках 24 часа. А еще есть семья, друзья-товарищи. Начинаешь уже чуть ли не жалеть, что работаешь в сыске. Это от усталости. Но хандра быстро проходит, когда дежурный направляет группу на вызов в водоворот криминальных событий или когда сложилась твоя мозаика по преступлению, на раскрытии которого руководство уже «поставило крест».

О работе в детской комнате милиции на страницах книги рассказала С.М. Звягинцева: тогда это подразделение подчинялось уголовному розыску. Поднадзорных ребятишек посещали ежемесячно, а бывало и чаще. Запомнился оперу такой эпизод из практики: подходила она к дому своего 15-летнего подопечного, калитка во двор оказалась открытой, а за ней прятался парнишка — бледный, трясущийся, и что-то прячет за спиной. С трудом сотрудница милиции добилась, чтобы он показал руки — с большим кухонным ножом. Пальцы аж занемели, с такой силой он его сжимал. Мальчишка сначала разрыдался, а затем все рассказал: оказывается, ждал он прихода отчима с работы и готов был зарезать его, потому что мужчина плохо относился и к нему, и к матери. Пришлось обещать, что милиция проведет с отчимом профилактическую беседу. А спустя годы, уже на работе в паспортной службе, Звягинцева снова встретилась со своим бывшим подопечным. И он сказал ей тогда самые важные в жизни слова: «Спасибо. Вы спасли меня от тюрьмы».

Увы, не каждый случай заканчивался благополучно. Другой опер вспоминал, как ночью приезжали на вызов к 90-летней бабушке, которую изнасиловал и ограбил подросток. Но пожилая женщина отчаянно сопротивлялась и топориком по голове насильника все же достала — не насмерть, успел убежать. Вызвали кинолога с собакой, да, собственно, и так было видно, куда идти — по следам крови. Так и пришли, подсвечивая себе фонариком, прямо к нему домой. Три часа ночи, парень с перевязанной головой, деньги украденные под матрасом...

Преступник – не тень бесплотная, он живет среди людей, а значит, его можно найти с помощью людей, уверены хорошие опера. Но ради киношной романтики идти в эту службу не стоит — нет ее там. А есть грязь и боль, есть законы преступного мира со своей моралью и другими ценностями... И очень, очень много работы. А потому здесь всегда были опытные опера и «зеленые», которым старшие товарищи передавали свой опыт. А если размыть профессиональное ядро в розыске, это может привести к катастрофе локального характера.

«Мир так устроен, что даже самым лучшим из нас рано или поздно на смену приходят те, кто помоложе. Поэтому опытные сыщики уходили «не сразу», а успев подготовить себе замену. Это не месяц или два, а столько, сколько нужно. К уголовному розыску всегда относились как к элитному подразделению милиции, с почетом и уважением. Еще последний начальник уголовного сыска царской России А.Ф. Кошко однажды заметил, что начальный этап раскрытия неочевидных преступлений напоминает распутывание пряжи. Самое трудное - найти в хитросплетении нитей ту, за которую можно потянуть, чтобы начать разматывать весь клубок», - пишет ветеран в своей книге.

А вообще-то, они тоже люди, не машины — легко переходят от серьезных дел к анекдотам, иначе просто невозможно, никакая психика не выдержит. И понимают, что чаще всего их хвалят один раз в год — 5 октября. А потому отсутствие наказания уже воспринимают как своего рода поощрение. Ведь удовлетворение от результатов профессионально выполненной работы остается навсегда.

«Собственным удовлетворением от проделанной работы? - спрашивает полковник в отставке Редькин. И сам же отвечает: - Обязательно, потому что у каждого есть честолюбие и в душе он считает себя нужным делу. А ночи без сна, работа в выходные и праздники – это уже неизбежные и объяснимые «издержки производства» выбранной профессии. И подражать никому не надо. Сравнивать можно только себя с самим собой во времени. Себя ведь не обманешь».

Фото из книги

Г.Е. Редькина.