В МИНЕРАЛЬНЫХ ВОДАХ РАССЛЕДУЕТСЯ СМЕРТЬ МЛАДЕНЦЕВ В РОДДОМЕ

КОГДА ДЫХАНИЕ РАСТВОРЯЕТСЯ В ВОЗДУХЕ

На самом деле таких историй три. Мы же расскажем две из них, где семьи пострадавших обратились в редакцию. Зачем? Чтобы рассказать свою правду, которая, как обычно, отличается от врачебных выводов.

Ищенко: «Непрезентабельный» младенец

Когда Даша вернулась домой - ни коляски, ни детской кроватки, ни ползунков с распашонками и ярких погремушек в квартире уже не было. Денис убрал все, что могло бы напомнить жене о потере. Только вот память далеко не всегда нуждается в визуальной основе. Иногда достаточно просто повернуть ключ в замочной скважине, чтобы в бессилии опуститься на порожки и рыдать навзрыд, вспоминая, как в 7 недель вы вместе с мужем пошли становиться на учет в женскую консультацию, а потом всю зиму мазали нос оксолиновой мазью, страшась заболеть. Или как на 30-й неделе метались по всему городу с одного УЗИ на другое, чтобы подтвердить или опровергнуть поставленный в женской консультации диагноз «многоводие». Тот, кстати, не подтвердился. Зато научил супругов перепроверять все назначения, анализы, диагнозы в других поликлиниках и у других специалистов. Хотя и перепроверять-то по большому счету было нечего. Вся обменная карта Даши была образцом пышущей здоровьем девушки, которая готовилась стать мамой такого же здорового малыша.

- По медицинским срокам дату родов мне ставили 3 июня, но я как-то с самого начала чувствовала, что все случится гораздо раньше, - говорит девушка.

Поэтому, когда 12 мая она спросила у Дениса, где находится ее «тревожный» чемоданчик, тот сразу насторожился. Уж больно подозрительно выглядела «проверка бдительности» на фоне скорчившейся от боли супруги. Закончилась же «генеральная репетиция» в 19:00 в Минераловодском роддоме, куда с отошедшими водами и была доставлена Даша. А 13 мая в 02:10 утра на свет появился младший представитель семьи Ищенко весом 2750 грамм и ростом 50 см.

- Сыночка сразу забрал неонатолог Дмитрий Демченко, который пояснил, что малыш жив, в порядке, но поскольку родился раньше положенного срока, ему самостоятельно тяжело дышать. И для того чтобы он скорее окреп и набрался сил, нужно немножко полежать в кувезе под кислородом, - вспоминает Дарья то раннее утро, которое после продолжилось медицинским обходом вошедших в палату главврача, дежурного врача, заведующих родильным отделением и детской реанимации.

Нейтральное «Как вы себя чувствуете?» было прервано полным ужаса «Что с моим ребенком?». Впрочем, девушку тут же поспешили успокоить, что с новорожденным все хорошо, в 9 утра он был передан под наблюдение врача-неонатолога Григория Кокоева, и как только закончится обход, можно будет навестить малютку.

Надо ли говорить, что дверь за врачами еще не успела закрыться, как Даша засобиралась в детское отделение, где в последующие часы стала частой гостьей. Не останавливали робкую по натуре пациентку даже косые взгляды медперсонала, «будто я не в палату к ребенку пришла, а к ним домой чаю попить». Ибо какой же мелочью они были по сравнению с той адской болью, которую испытывала молодая мама в окружении других счастливиц, уже кормящих и пеленающих своих крох, когда она даже на руках не держала сынишку. Вот и бежала прочь от этой ненужной жалости, неловких пауз и повисших фраз туда, где могла побыть такой же мамой и заодно обсудить с врачами общее самочувствие сына. Только вот тех все время не оказывалось на месте.

- Первую информацию о состоянии своего малыша я получила после 15 часов, и то не из уст неонатологов, а сотрудницы роддома, за которой была закреплена наша палата. Она мне и сказала, что с сыном все в порядке, анализы в норме и, скорее всего, уже вечером ребенка принесут на совместное пребывание, - рассказывает девушка, как впервые улыбнулась за тот день и даже согласилась на уговоры девчонок пойти в столовую пообедать.

В 16:40 она снова направлялась в детское отделение, когда услышала крик своего сына, заставивший ее влететь в палату, где возле кувеза уже находилась неонатолог Ирина Фиева. На встревоженное «Почему мой ребенок такой красный?» врач стала выталкивать упирающуюся маму со словами, мол, «у него грипп, возвращайтесь к себе, лечащий врач придет и все объяснит».

И мир снова перевернулся. И теперь кружился роем мыслей в голове. «Малышу от силы день, он все время лежит в кислороде, нигде не был, так откуда взялся вирус? И главное, когда, если совсем недавно все было хорошо? И почему, если лечащий врач Кокоев, с их ребенком сидит Фиева. И где сам Кокоев?» - истязала себя вопросами Даша, прежде чем ее, рыдающую от страха, увели в палату. Время близилось к 18:00.

Григория Кокоева она увидит в 18:45. Он зайдет в ее палату с рентгеновским снимком в руках и начнет рассказывать, что еще в 9 утра заподозрил у ее сына двустороннюю пневмонию и даже записал предварительный диагноз: «Транзиторное тахипноэ? ВУИ. Пневмония?». В районе 16:00 часов было проведено исследование, подтвердившее догадки неонатолога, а в 17:20 у младенца была зафиксирована остановка сердца и начаты реанимационные мероприятия.

- Где мой сын? - прервет врача Даша.

- В 18:05 он умер, - ответит тот и продолжит сыпать патологиями, вроде как обнаружившимися у младенца. Внутриутробная инфекция, менингит, гепатит, нефрит - с каждым словом врача ее еще с утра здоровый мальчик, получивший 8 баллов по шкале Апгар, будет превращаться в глубокого инвалида, у которого не было шансов выжить.

- Или не дали, - озвучивают свои самые страшные опасения родители.

- Если наш ребенок был так уж плох, почему он находился в детском отделении, а не в реанимации? Почему его не подключали к аппарату ИВЛ? Почему рентген был сделан только через несколько часов? И почему с самого утра нам никто ничего не говорил о якобы тяжелом состоянии сына? Ведь тогда можно было бы предпринять хоть какие-то меры по его спасению, перевести в Ставрополь, подключить санавиацию, - прокручивают возможные варианты развития событий Денис и Даша Ищенко.

Вот только их сценарий оказался совсем иным. В нем не было места вертолетам, современным технологиям, телемедицине и консилиумам светил, зато был Кокоев и шокировавший убитого горем отца совет: «А смотреть на ребеночка будете? Я бы не стал. Уж больно вид у него непрезентабельный».

Трубочки, проводки, окоченевшее тельце в простынке, обколотая успокоительными Даша... Совсем не такой Денис представлял свою первую встречу с сыном. И совсем не «У вашей жены было многоводие, на 30-й неделе она занесла инфекцию, и исход был предрешен» ожидали услышать оплакивающие своего первенца супруги.

- Это просто больно, когда нас же пытаются сделать виновными в гибели своего ребенка, для чего приписывают ему целый «букет» заболеваний, которые не нашли подтверждения во время вскрытия. Такое ощущение, что Кокоев с коллегами пытался попасть пальцем в небо, авось что-то и подойдет. И никому нет дела, что с 9 утра до 16:00 вечера наш сын не получал никакой помощи от медиков, что разбор ситуации в министерстве здравоохранения СК проводился по копиям документов, в которых как минимум не было трех страниц. Мы лично указали на пробелы в картах на встрече с министром здравоохранения СК Виктором Мажаровым, и знаете, что услышали в ответ? Что минздрав не может не доверять главврачу ГБУЗ СК «Минераловодский МРД» Александру Топузову, утверждающему, что грубых нарушений в оказании помощи выявлено не было. Когда сам Топузов говорит, что не может не доверять своим сотрудникам, уверяющим, что ими были приняты все меры по спасению нашего ребенка. Это какой-то замкнутый круг, внутри которого мы оказались, - в отчаянии говорит Денис.

Впрочем, плутают в медицинском тумане супруги Ищенко не одни. Рядом с ними бок о бок идут Татьяна и Константин Ковешниковы. Ибо не прав был классик, утверждая, что все семьи несчастливы по-своему. Беда тоже может быть одинаково горькой.

Ковешниковы: Он мертв...

- Ну не всем же быть большими, - вытирал слезы с лица расстроенной супруги Константин, когда очередное УЗИ показало, что их сынок немножко отстает в росте. - Сейчас ляжешь в стационар, прокапаешься. Вот увидишь, всем пацанам пацан будет. Ну чего ты расклеилась?

И как-то сразу на душе стало легче. Действительно, чего это она? Тем более в стационаре выяснилось, что разница в показателях составляет вовсе не 6 недель, как предположили в женской консультации, а всего две. Почти что норма. И если чего-то боятся, то скорее, что сынок как бусами обвил себя двойной пуповиной и у него зажата головка. В медицинской практике при таких исходных данных, как правило, рекомендуется делать кесарево сечение. Однако 27 февраля в ГБУЗ СК «Минераловодский МРД» состоялся врачебный консилиум в лице заведующей отделением патологии беременности Светланы Ситниковой, заведующего отделением для беременных и рожениц Дмитрия Бочарова и заместителя главного врача по медицинской части Александра Зорина, где было решено пустить роженицу в естественные роды.

- Как мне объяснили, ребенок может распутаться во время самого процесса, и если что-то пойдет не так, они всегда успеют сделать экстренное кесарево сечение, - задерживает дыхание, чтобы успокоиться, Татьяна. А потом продолжает. - Если бы я только знала, какую ошибку совершаю, радуясь, что операции не будет.

28 февраля в 8 утра ей стали стимулировать роды. В 14:00 будущую маму перевели в родзал. В 14:35 на свет появился ее сыночек.

Запись из медицинской карты роженицы: «14:35. По биомеханизму родов родился живой, доношенный плод мужского пола, массой 2780 и ростом 50 см с двукратным тугим обвитием пуповины вокруг шеи плода. При пальпации пуповины определяется пульсация сосудов. Ребенок выложен на живот матери. После приложения датчиков КГТ определяется сердцебиение новорожденного. Ребенок передан неонатологу Кокоеву. Врач: Кельин А. С.».

- Честно, я плохо помню тот период, поскольку была обколота какими-то лекарствами. Все обрывками и фрагментами. Что сынок рождается, его кладут на живот, говорят, что жив. Передают неонатологу Кокоеву. Он его куда-то уносит. А я так и продолжаю с 14:30 до 16:00 лежать на том столе, где и лежала. Потом меня перевели в палату, куда и зашел Александр Кельин, чтобы поинтересоваться, как я себя чувствую. Спрашиваю: «А где мой ребенок?» и слышу в ответ: «А тебе что, разве ничего не сказали? Он мертв», - на автомате рассказывает Таня.

На улице жарко. Девушка же ежится, словно от озноба.

- Где-то в 21:00 я решила посмотреть на него, прежде чем сыночка забрали на вскрытие. Меня долго отговаривали, мол, зачем тебе на ЭТО смотреть. Но ЭТО жило во мне 9 месяцев! 9 самых счастливых месяцев в моей жизни, - как раненая волчица стонет потерявшая своего дитя мама.

Мама, которая до сих пор не понимает, как же так получилось, что в ЕЕ истории родов младенец признан живорожденным и это подтверждают как минимум два члена акушерской бригады, проведенные исследования и даже судебно-медицинская экспертиза, в то время как в истории развития НОВОРОЖДЕННОГО представлена совсем другая, кардинально иная картина. Там в документах черным по белому написано: «Родился мертвый ребенок. При проведении аускультации сердечные сокращения не определены. При рождении дыхание отсутствует. Отсутствие пульсации пуповины. Отсутствие регистрации сердцебиений кардиотохографом. Плод признан мертворожденным. Подпись: Кокоев. Фиева».

Да уж, странная нестыковка, которая становится еще запутанней, если почитать свидетельские показания всех участников тех событий, когда Кокоев продолжает утверждать, что увидел уже мертвого ребенка. Однако ему противоречат показания Александра Кельина, прямо указывающего, что коллега минимум недоговаривает, а максимум лукавит.

«В 14:35 акушерка Жаданова сказала мне, что пульсация имеется. Кокоев тоже произвел аналогичные действия и сообщил, что у ребенка присутствует сердцебиение. Затем он забрал ребенка и переложил его на детский столик, где стал фонендоскопом прослушивать сердцебиение младенца и сообщил, что оно отсутствует. Далее он не произвел никаких реанимационных мероприятий, накрыл ребенка пеленкой и отнес в соседний родильный зал. Через несколько минут я пошел к нему, где увидел, что Кокоев не производит никаких реанимационных действий, а ребенок так и лежал на детском столе, накрытый пеленкой», - воспроизводит события того дня акушер-гинеколог.

События, которые Татьяна цитирует наизусть. Ибо одному Богу известно, сколько раз Ковешниковы от корки до корки прочли все документы, начиная от медицинской карты беременной и продолжая свидетельскими показаниями:

- Моему сыну просто не дали шанса выжить. Кокоев ему даже носик не прочистил, чтобы он мог задышать, не говоря уже о кислородной маске. А чуть позже, когда мы встречались с неонатологом в кабинете, он нам прямо сказал, что «я рад, что так сделал. И вообще я грамотный, ничего не боюсь и смогу защитить себя во время следствия». Ну как после этого можно доверять людям в белых халатах, если они напрочь забыли, что их призвание лечить и спасать, а не бросать беспомощных малышей на произвол судьбы? Чем это не современная Спарта? - точно так же как и Даша, боится начинать все сначала Таня.

И точно так же ей больно не только от личной потери, но и душевной черствости медиков. Когда люди в белых халатах не только не выказали слов сочувствия семье, лишившейся долгожданного первенца, но и в отстаивании то ли правоты, то ли репутации коллег дошли до апогея цинизма, разве что в открытую не обвинив несчастную мать в смерти собственного ребенка. Хотя почему разве?

Вон как лихо все закручено в судебно-медицинской экспертизе, в которой приняли участие представители ГБУЗ СК Краевое БСМЭ и ГБУЗ ГКБ «ГКБ СМП» города Ставрополя, когда «причиной смерти плода явилась острая внутриутробная гипоксия». Причем «при анализе истории родов были выявлены следующие недостатки: учитывая все степени риска родоразрешения Ковешниковой, ей был необходим перевод в перинатальный центр. Кроме того, с начала родовой деятельности на КГТ плода наблюдается немая кривая, что является показанием для проведения операции кесарева сечения в период с 9:10-10:00».

Напомним, что родила Татьяна в 14:35. То есть только через 4,5 часа! Родила живого ребенка, хотя эксперты снова твердят обратное, призывая верить не результатам КГТ и свидетельствам очевидцев, а результатам рентгенологического исследования и записи в истории новорожденного. Да и вообще «судебно-медицинская комиссия считает, что гарантировать жизнь ребенку мужского пола Ковешниковой Т.А. не представлялось возможным в связи с воспалительными процессами в плаценте и признаками внутриутробного сепсиса у плода, когда источником инфекции явилась мать».

- Это подло. Мало того что мы потеряли сына, так теперь меня пытаются убедить, что я сама во всем виновата. Дескать, был хламидиоз, который не пролечила, откуда и произошло заражение. Но у меня не было никакой инфекции. Мы ответственно подходили к беременности, долго не могли зачать ребенка, и неужели кто-то всерьез думает, что мы бы стали так рисковать его здоровьем? - смотрит куда-то мимо меня Таня.

Смотрит таким же взглядом, как и Даша. Когда обе мамы здесь, но не с нами. Они сердцем и душой все еще в минераловодском роддоме, в воздухе которого растворилось дыхание их сынишек. Говорят, что время лечит. По зареванным девчонкам этого не скажешь. Не утешает их, и что Григорий Кокоев больше не работает в роддоме. Уволился по собственному желанию. «Но разве в одном Кокоеве дело?» - резонно замечают семьи. Ведь Кокоев в этих трагедиях давно стал нарицательным. И если в отношении настоящего носителя фамилии, неонатолога Григория Кокоева сейчас устанавливается его степень вины в случившихся трагедиях, то как быть с кокоевыми, которые, словно раковая опухоль, пускают метастазы равнодушия по всей системе здравоохранения? Кокоевыми, которые не желают вникать в проблемы, смотрят на них лишь через призму отчетов, бумажек и статистических данных, которые готовят такие же кокоевы...

Кокоев как диагноз здравоохранению

В 2018 году в медицинских организациях края показатель младенческой смертности снизился более чем на 15 процентов по сравнению с 2017 годом. И сегодня перед нами стоит серьезная задача по совершенствованию оказания специализированной, в том числе высокотехнологичной медицинской помощи детям.  - озвучивает громкие планы региональной медицины заместитель министра здравоохранения Ставропольского края Наталья Козлова.

Вообще-то я не люблю фэнтези, а здесь же увлеклась, читая про разрекламированную чиновницей многоуровневую систему, которая должна обеспечить пациентам качество медицинской помощи на всех этапах ее оказания. Тут и профессиональная подготовка медицинских работников в суперсовременных центрах, и эффективность маршрутизации, и ведение беременных в соответствии с клиническими рекомендациями... И все бы оно хорошо, если бы не стойкое ощущение, что в погоне за изящным силуэтом мы просто стараемся запихнуть расползающееся тело в дорогущий корсет от кутюрье.

Ведь сама по себе «система» как совокупность разрозненных элементов способна обеспечить только порядок, когда вдохнуть в него жизнь призваны люди, занятые в ней. Неравнодушные, сочувствующие, сопереживающие, умеющие видеть в пациенте не обезличенный порядковый номер получателя услуг, а еще одну маму, вынужденную доверить незнакомым ей людям свое самое большое сокровище - дитя. Я не берусь утверждать за истину, но как по мне, именно от того, насколько серьезно ты отнесешься к этому безусловному кредиту доверия, и зависит ползущая вниз кривая младенческой смертности. А техника и технологии, стандарты и протоколы - они вторичны.

Что и продемонстрировала смерть малышей. В Следственном комитете по Ставропольскому краю возбуждены уголовные дела и ведутся проверки. А пока идет следствие, семьи Ищенко и Ковешниковых просто учатся заново жить. Жить без тех, кто должен был стать смыслом жизни...

Марина КАНДРАШКИНА.